Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров - Страница 81

Энн, ты написала «Ричард». Ты действительно имеешь в виду Ричарда?

Да.

Верна, прикрыв глаза, прошептала молитву, чтобы не поддаться панике.

Что еще?

Пока все. Будем искать Джокопо. Теперь мы можем сузить направление поисков и знаем, какие вопросы надо задавать. Спасибо. Если узнаешь еще что-нибудь, сообщи. Мне пора идти. Зедд жалуется, что вот-вот умрет от голода.

Энн, как у тебя складываются отношения с Волшебником первого ранга?

Неважно. На нем больше нет Рада-Хань.

Ты сняла с него Рада-Хань? Не найдя Натана? Зачем ты это сделала?

Я и не снимала. Он сам.

Верна была поражена, но побоялась спрашивать, как ему удалось это сделать. Ей показалось, что лапидарный стиль последних реплик Энн свидетельствовал, что этой темы касаться не стоит.

И все равно он идет с тобой?

Верна, я не очень уверена, кто с кем идет, но сейчас мы оба понимаем важность того, что написал Натан. Натан не бывает чокнутым.

Я знаю. Не сомневаюсь, что как раз в этот момент наш старик соблазняет очередную красавицу. Да хранит тебя Создатель, аббатиса.

Энн была настоящей аббатисой, но назначила на эту должность Верну, когда они с Натаном разыграли собственную смерть и отправились выполнять важную миссию. И сейчас все считали, что Энн с Натаном мертвы, а Верна – аббатиса.

Спасибо, Верна. И еще одно. Зедд тревожится за Эди. Он хочет, чтобы ты отвела ее в сторонку и сказала, что он жив-здоров, но «в руках сумасшедшей бабы».

Энн, не хочешь ли ты, чтобы я сообщила сестрам, что и ты жива и здорова?

Возникла пауза.

Нет, Верна. Не сейчас. То, что они считают тебя аббатисой, помогает и им, и тебе. А с учетом того, что нам сообщил Натан, и того, что нам предстоит сделать, было бы неразумно сообщать им, что я жива, чтобы потом поведать, что я все-таки умерла.

Верна все понимала. Степи – опасное место. Именно там Верне пришлось убивать людей, несмотря на то что она всеми силами пыталась избежать каких-либо встреч. Но Верна тогда была молодой. А Энн – почти ровесница Натана. Правда, она колдунья, и с ней – Волшебник первого ранга. Зедд тоже далеко не молод, но он отнюдь не беспомощен. Одно то, что он сумел снять с себя Рада-Хань, доказывает его возможности.

Энн, не говори так. Будь осторожна. Вы с Зеддом должны защищать друг друга. Нам всем нужно, чтобы вы вернулись.

Благодарю тебя, дитя. Позаботься о сестрах Света, аббатиса. Кто знает, может, мне и захочется вернуться когда-нибудь.

Верна радовалась общению с Энн, ее умению в самом тяжелом положении не терять чувства юмора и улыбаться. Но потом она подумала о том, что, по словам Энн, Ричард стал объектом воздействия смертельного пророчества, и ее улыбка растаяла.

И еще она подумала о предупреждении Натана. Одна из сестер собирается сделать глупость. Как жаль, что Натан не выразился яснее. Под словом «глупость» пророк мог подразумевать что угодно. Верна не была склонна верить всему, что говорит Натан, но Энн знала его лучше, чем она.

Она подумала о сестрах, которых захватил Джегань. Пять из них были близкими подругами Верны еще со времен послушничества. Кристабель, Амелия, Жанет, Феба и Верна вместе выросли во Дворце.

Причем Фебу Верна назначила одной из своих помощниц. И только Феба была теперь с ними. Кристабель, самая близкая подруга Верны, переметнулась к Владетелю. Она стала сестрой Тьмы, и ее захватил Джегань. Остальные подруги Верны, Жанет и Амелия, тоже были теперь во власти императора. Верна знала, что Жанет осталась верной Создателю, но вот насчет Амелии она сомневалась. Если та по-прежнему верна…

При мысли о том, что две ее подруги, две сестры Света, стали рабынями сноходца, Верна прижала к губам дрожащие пальцы.

Наконец она приняла решение.

Верна заглянула в палатку Уоррена и, увидев, как юный пророк лежит в темноте на покрывале, погруженный в свои мысли, не удержалась от улыбки. Она улыбалась тому, что так сильно его любит, и тому, что он так сильно любит ее.

Верна с Уорреном вместе выросли во Дворце Пророков и знали друг друга почти всю жизнь. Ее предназначением было обучать молодых волшебников; его удел – пророчествовать.

До возвращения Верны во Дворец с Ричардом их пути серьезно не пересекались. Но благодаря появлению Ричарда обстоятельства свели Верну с Уорреном, и их дружба крепла. После того как Верна стала аббатисой, во время схватки с сестрами Тьмы, они с Уорреном держались заодно и прочно зависели друг от друга. Именно во время этой битвы их дружба переросла в нечто большее. Прожив во Дворце столько лет, они лишь сейчас действительно обрели друг друга, обрели любовь.

Вспомнив, о чем ей предстоит сообщить Уоррену, Верна перестала улыбаться.

– Уоррен, ты не спишь? – шепотом спросила она.

– Нет, – послышался тихий ответ.

Боясь, что, если он успеет встать и обнимет ее, она не совладает с собой, Верна быстро вошла в палатку и тут же все выложила.

– Уоррен, я решилась. И не спорь. Ясно? Это слишком важно. – Он молчал, и она продолжила: – Амелия и Жанет – мои подруги. Дело не только в том, что они сестры Света, томящиеся под властью Джеганя, – я просто их люблю. Я уверена, что они бы сделали для меня то же самое. Я иду за ними и за всеми, кого смогу спасти.

– Знаю, – прошептал он.

Знает? Что это значит? В темноте палатки повисло молчание. Верна нахмурилась. Странно, что Уоррен не стал спорить, это совсем на него не похоже. Она ждала сердитых возражений, а не спокойного согласия.

С помощью Хань – силы жизни, через которую действовал волшебный дар, – Верна зажгла на ладони огонек и от него запалила свечу. Уоррен сидел, уткнувшись головой в сложенные на коленях руки.